С личностью очаровательной мадам де Монтеспан историки в целом обходились довольно резко, возможно, основывая свои мнения на суждениях её современников, часто ограниченных и злонамеренных. Написанные ею мемуары, впервые публикуемые на английском языке, должны помочь оценить её более объективно. Написанные в откровенно неясной, отрывочной форме, без особого внимания к хронологической последовательности, эти беспорядочные воспоминания интересны прежде всего как непроизвольный автопортрет. Циничная придворная дама, чья красота околдовала великого короля, и чей безжалостный сарказм вгонял в трепет герцогинь, предстаёт перед нами изображённой в яркой манере собственной рукой, и, касаясь описания других личностей, она в действительности описывает и собственную. Стоит заметить, что рисуя в своих мемуарах достоверную картину блестящего королевского двора, великолепным украшением которого она длительное время являлась, мадам де Монтеспан в целом оставляет себя на заднем плане. Только благодаря спонтанным штрихам, случайным заметкам, непроизвольным фразам мы можем составить мнение о том, каким был её темперамент во всём его коварстве, эгоизме, страсти к превосходству и поверхностной житейской мудрости. Это всё же была незаурядная женщина, коль скоро она сумела надолго удержать великого короля Людовика в своём плену. Прекрасная маркиза была не только образцом остроумия и законодательницей мод. Задавая тон форме юбок или же создавая роскошные великолепия садового праздника, она посвящала свой талант не только вещам легкомысленным и пустяковым. Она обладала общеизвестным «духом Мортемаров». Вооружённая красотой и язвительностью, она обрела ведущую роль при дворе и удерживала её в пику всем противникам.

Её красота была предназначена королю; её сарказм – его придворным. Возможно, лишь в небольшой степени последнее качество проявляется на завещанных нам страницах, написанных в прямо скажем холодной, формальной манере, и мы можем предположить, что её наводившая трепет ирония была свойственна скорее её языку, чем перу. И все-таки мы счастливы обладать этими страницами, даже просто в качестве надёжного памятника придворной жизни в ярчайший период царствования Людовика XIV. 

Но, как мы уже намекнули, в них содержится гораздо больше. Ведь если мы луче присмотримся, то несомненно разглядим, будто бы в неясном зеркале, контуры утонченной, даже удивительной личности.