Краткие тезисы:
В своей работе Мадлен Лорен-Портме (Madeleine
Laurain-Portemer) рассматривает пять различных фаз в истории состояния
Мазарини, начинающегося с деятельности «à
la romaine» и заканчивая
огромным состоянием в конце жизни. Нет ничего прямого в трансформации
позиции кардинала от "беспристрастности" до мобилизации ресурсов страны
с целью выстоять перед драматическими обстоятельствами. Это - тот фон,
который никогда нельзя забывать, если Вы желаете объективно оценить
отношения премьер-министра с деньгами; Луи XIV принимал это в расчет,
когда, в марте 1661, он решал судьбу наследства Мазарини.
В
своей работе мадам Йошида Такеда с достаточной смелостью рассматривает
трудную тему. Попав на выставку, организованную в Национальной
Библиотеке в 1961 году по случаю трехсотлетия со дня смерти
премьер-министра, она обнаружила "другого великого кардинала" и
удивилась остроте преследовавших его критиков, в то время как он
победно вывел Францию из разорительной войны и увеличил королевство еще
«четырьмя нациями».
Название
ее работы: «Попытка реабилитации», достаточно
раскрывает ее намерения:
решительно взять под защиту политического деятеля, которого она считает
столь несправедливо оклеветанным; ответить многие на обвинения,
нагружая другую чашу весов при помощи фактов и наблюдений, которые
могут помочь разобраться в истинных мотивах поведения министра,
очертить в обсуждении четкие различия ответственности, которую нес
Мазарини по своей должности в сравнении с такими, как Фуке, роли,
которая позволяет Ноде вкратце характеризовать Мазарини как
«мученика
государства».
Тезисы
мадам Йошида заставляют нас вкратце изобразить главные этапы
формирования состояния Мазарини, которые она устанавливает следующим
образом:
1).
До 1643 года, 2). Время регентства, 1643-1651 3).Изгнание,1651-1653,
4). Правление короля до Пиренейского мира (до 1659), 5). Последние годы
перед смертью (1659-1661).
Мадам
Йошида, изучая инвентаризационную опись, составленную после кончины,
нашла трудности только в наиболее спорных статьях: обязательствах,
требованиях к королю, кредиторской задолженности, рентных бумагах,
наличных деньгах, все в общей сложности на сумму около 23 миллионов
ливров. Находясь далеко от Парижа, а также от первоисточников, госпожа
Йошида хорошо представляет, что не может обсудить подробно пункт за
пунктом эти элементы в своем исследовании.
Но
она старается предложить два аргумента, с ее точки зрения решающих в
поддержке ее тезисов, основывающихся с одной стороны на политической
необходимости, с другой стороны - на письме от 14 июля 1659, в котором
Мазарини признает, что является хранителем имущества Короля, к которому
правитель всегда может обратиться, если того пожелает.
Насколько
ценны данные аргументы? Не лишне знать тот факт, что Мазарини,
«дитя
повиновения» (enfant d'obéissance), как он
называет себя сам, не имел
власти больше, чем та, которую ему давал или терпел от него суверен. Он
также знал, насколько его положение непрочно; поэтому ему приходится
всегда себя прикрывать распоряжениями высшей власти, чтобы освободиться
от необходимости действовать от своего имени. Также верно, что
требования текущей политики были всегда господствующим фактором. А
поскольку в течение всей его жизни личное положение сильно изменялось,
что являлось следствием различного поведения, то это позволяет выделить
несколько этапов в накоплении состояния Мазарини, которые, в нашем
представлении, вырисовываются следующим образом:
1).
Дебют. До министерства (5 декабря 1642) проходит период личных
поступлений, образованных инвестициями «римского
периода» (покупка и
продажа всевозможного имущества), такое зарабатывание денег в Италии,
стране коммерсантов и банкиров, дело вполне естественное, но
подразумевает наличие познаний о рынках и ценах, существующих в разных
местах. Не будучи хозяйственником, тем не менее, Мазарини - талантливый
финансист. К 1632 году он был в состоянии предоставить в долг сто тысяч
ливров своему другу герцогу Савойи. Поступив на службу Церкви,
"приверженец" Ришелье, помимо прямых вознаграждений за свою работу,
получает также различные другие доходы, впрочем, источники их, к
сожалению, определить невозможно. В 1641 году он приобрел на холме
Квиринал великолепный дворец, а вместе с ним и ежегодные платежи на его
содержание. В общей сложности, в этот период его имущество растет,
позволяя ему
жить даже более чем в достатке.
2).
«Незаинтересованность»: Одно из
«словечек» Мазарини, которое он
повторяет очень часто. Этим он выражает свое желание порвать с
поведением своих конкурентов и предшественников, которые обогащались,
накапливая должности, ренты и имущество. Мазарини не хочет обладать ни
недвижимостью, ни губернаторствами, ни значительными должностями. Когда
освобождается должность суперинтенданта по морским делам, которую
занимал до этого Ришелье, он не стремится, к всеобщему удивлению,
получить ее для себя. Эта
незаинтересованность означала, что у него не будет ничего, что сможет
поддерживать образ жизни, достойный его функций и положения в обществе.
Общественное мнение тогда могло упрекнуть его за то, что он не
поддерживает свой статус кардинала и премьер-министра. Однако его
поведение предполагало, что он будет извлекать средства к существованию
из второстепенных должностей (управляющий Фонтенбло, суперинтендант
дома королевы-матери, а также, позднее, суперинтендант-воспитатель
Короля (и т.д.)); дополнительных бенефиций (их появляется
дополнительных девять) и из вознаграждений (Королева за это время
осуществляет различные выплаты на сумму немногим более трех миллионов
ливров), не говоря уже об его обычных сделках с ценностями. Таким
образом, оценка, согласно которой его рента в сто тысяч ливров, которой
он якобы располагал в 1643 году, к 1648 году может быть увеличена по
крайней мере в четыре раза. Это, впрочем, довольно мало, если
сравнивать с доходами принцев крови, Орлеана и Конде, каждый из которых
располагал в то время более чем миллионом ливров годовой ренты. Кроме
того, Мазарини, оплатив не полностью, приобрел в Париже дворец,
перестроив его и украсив. Так же росли его коллекции. Будучи экспертом
в украшениях, он приобретал очень красивые драгоценности.
Между
тем, для нужд проводимой политики он уже тогда привлекает собственные
средства, используя их как резерв для совершаемых маневров или фонды,
из которых он черпает недостающие средства по мере необходимости. В
1645 году доходы его аббатства Корби служат для привлечения на сторону
Франции кардинала Памфили, племянника папы, и вернулись ему только
двумя годами позже, когда тот же Памфили благополучно женился.
Различные лица получали пенсии, назначенные также из его бенефиций.
Главным образом, он не ощутил на себе тех трех миллионов
вознаграждений, великодушно назначенных ему королевой. И даже более
того: чтобы позволять королю покрывать наиболее срочные расходы,
Мазарини выдает ему авансы, которые он предоставляет ему без процентов.
Сам он заимствует, используя залог собственных ценностей. Когда
финансовый кризис усугубляется, начиная с 1646-1647, он не стесняется
компрометировать себя, предоставляя казне средства, полученные от
передачи на свое имя доходов от новых бенефиций, должностей,
губернаторств и т.п... Фрондеры, да и
многие другие видят в этом взяточничество, в котором его резко
упрекают, в то время как он старается по большей части для государства,
не забывая при этом и собственное состояние, но тщательно скрывая эту
часть расчетов. Если
рассмотреть состояние Мазарини на тот момент, то оно очень непрочно и
не дает никакой безопасности на будущее. Два дворца, произведения
искусства, драгоценности, некоторое количество денег и кредиторская
задолженность, включая и ненадежную - ничего шокирующего, принимая во
внимание его итоговое состояние, которое было получено его
наследниками, привезенными во Францию затем, чтобы помочь через браки
установить ему свои связи со страной.
3).
Расплата: Проявляя себя "незаинтересованным ", выиграл ли Мазарини хоть
что-то в роли политика, которому подчиняются? Ничего. Еще до баррикад
враги считали его вором, недобросовестным человеком и расточителем
государственных средств. Также ему приходилось спрашивать себя, а не
сбился ли он с верного направления. Конечно, он не бросал никаких пятен
на репутацию своих патронов, но в результате он понимал, что в случае
серьезного внутреннего кризиса он может рассчитывать только на самого
себя. Кроме того, атаки на него вредили и власти короля. С этих пор и
до ссылки можно констатировать у него изменение в отношении
собственного состояния. Поскольку у него до сих пор нет земельных
владений, то он желает получить губернаторство в Оверни (чему
противится Парламент); получает он и морское суперинтендантство. Тем не
менее, долгов у него было чрезвычайно много и это его сильно волновало.
Немногим позднее враги, которые добивались его отставки, лишили его и
свободы в действиях. На все его имущество и церковные доходы был
наложен секвестр. Находясь в изгнании, он нес крупные расходы на личное
окружение и содержание семьи. Существенная их часть покрывалась за счет
драгоценностей, которые он увез с собой. Рассчитывая на то, что
королева с принцами должны к нему присоединиться, он увез с собой часть
драгоценностей короны, которые он вернул без особой радости. А что
удивительного в том, что когда скоро потребуется вербовать армию из
пяти или шести тысяч человек для возвращения во Францию и усиливать
королевские войска, он превратит в несколько сотен тысяч ливров
(*конкретно – в 400 000) собственное согласие на назначение
Ла Вьевиля
суперинтендантом финансов? Не имел ли он в этот момент неоплаченных
долгов государства на несколько миллионов?
4).
Разворот ситуации: Две серьезные задачи ожидают Мазарини по возвращению
во Францию: успокоить страну, постараться успешно закончить войну и в
то же время во имя собственных интересов и даже во имя интересов короля
он должен постараться избежать нового изгнания. Он рискованный игрок по
натуре и в то же время осторожность заставляет его предпринимать меры
предосторожности. Что делать? Ответ он находит в римской модели. В Риме
кардинал-племянник подтверждает славу понтифика и
«рода», концентрируя,
под контролем папы, в своих руках все бенефиции временного правления.
Чтобы достигнуть этой цели и закрепиться, Мазарини также должен был
поставить себя во главе распределения милостями и распоряжения
денежными ресурсами. Как отражение мощи своего хозяина, он претендует
на то, чтобы стать главной движущей силой исполнительной власти.
Давайте рассмотрим, например, 1654 год. В этот год помимо текущих
военных операций во Фландрии, Каталонии и Милане, неожиданно появляются
подряд несколько чрезвычайных событий, требующих значительных расходов:
брак принца Конти с племянницей кардинала (22 февраля), освобождение
должности парижского архиепископа и временное смирение коадъютора
(21-23 марта), коронация короля в Реймсе (7 июня), осада Арраса
(июль-август) и военная компания против Неаполя (октябрь). Смог бы
Мазарини дать щедрое приданое, заключить соглашение с Рецем, назначить
ренту стоимостью сто двадцать тысяч ливров со своих бенефиций в пользу
Конти, если бы они были его единственным доходом, учитывая то, что
из-за кризиса аббатства приносили довольно низкий доход и что заемные
средства обходились не дешевле 20%? Поэтому логично, что он занимается
присвоением всего, что находится в пределах его досягаемости. Пять
новых аббатств попадают в его коллекцию. Ну и конечно очень важно то,
что в 1651 году он приобрел себе в интенданты Кольбера, который,
впрочем, какой бы трудолюбивый он ни был, положил не один месяц на то,
чтобы привести в порядок дела своего хозяина - настолько они были
запутаны. А если ресурсы хорошо управляемы, то они быстро развиваются.
В той или иной форме он начинает возвращать все то, что было потрачено
им до Фронды. Но это накопление теперь соответствует очень определенным
целям: создать запасы для финансирования текущей деятельности и
резервные фонды, получить господство в распределении денежных потоков и
подтвердить сохранение своего имени через родство. Он мобилизует все,
что ему доступно, и, как и его противники, рискует присваивать все то,
что плохо лежит: наличные деньги, должности, бенефиции, губернаторства.
Франция в этот момент все еще очень неспокойна. В свою очередь изменяют
преданные слуги (Аркур в 1653, Оккенкур в 1655). Каждый год приносит
свою долю проблем.
На
случай, если ситуация снова станет неблагоприятной, часть средств была
размещена в надежных местах на границах королевства. В том положении
дел, которое существовало в стране на тот момент, каким должен был быть
долг премьер-министра? Отойти чистым, как снег, от дел, оставив страну
во власти гражданской войны и внешних интервентов? Или стремиться
урегулировать проблемы всеми возможными средствами, не стараясь
чересчур к ним придираться с моральной стороны, чтобы обеспечить ту
победу и мир, в которых так нуждается королевство? Сам Мазарини
признавался, что до тех пор, пока это дело не будет выполнено, он будет
являться всего лишь хранителем всего того, чем владел. В самом разгаре
кризиса с Марией Манчини, когда ему уже казалось, что все потеряно и
придется уйти в отставку, он планировал передать все королю, смиряясь
со своей отставкой, которую считал справедливым следствием за свой
провал. Письмо от 14 июля 1659 года, на котором справедливо настаивает
мадам Йошида, выявляет такие размышления кардинала о происхождении и
использовании своих средств. Значительный рост, который можно заметить
в состоянии Мазарини в течение его последних лет, объясняется по большей
части улучшением дохода от бенефиций, передачей королем в его владение
очень красивых лесов Эльзаса, расположенных в графстве Ферете, и
продажей должностей дома новой королевы. Что касается улаживания
финала, то здесь Мазарини, будучи истинным итальянцем, руководствовался
прежде всего внутренним убеждением, что должен был иметь в своих руках
достаточно ресурсов, чтобы служить своему патрону согласно значимости
возложенных на него дел, и что патрон должен судить его на основании
итогов и вознаградить соответственно заслугам.
5). Финал: Решение относительно состояния Мазарини
в действительности мог принять только король. И именно Луи XIV решил
судьбу баснословного наследства. Во время последней болезни Мазарини
показал ему свои намерения. Как нам сообщает отец Биссаро, 3 марта 1661
года, Мазарини, думая, что в скором времени умрет, поспешно вверяет
свое состояние королю. Но для него это была не последняя
"combinazione", поскольку он знал, что сюзерен в курсе всех его
пожеланий. И действительно, когда незадолго до смерти кардинала 6 и 7
марта Луи XIV, разумеется, не без помощи Кольбера, приступает к
рассмотрению завещания и приписок к нему, он одобряет все.
Почему? С
одной стороны он считает, что его власть нисколько не пострадала из-за
того, что Мазарини обладал таким количеством бенефиций, должностей и
управлений. Однако наиболее прибыльными были как раз результаты в
политическом плане. Конде не вышел "возвеличенным" из беспорядков
Фронды. Теперь он не обладал ни губернаторством Прованса (доставшегося
Меркёру), ни губернаторством Гиени (в руках перешедшего на сторону
короля Конти, затем Д'Эпернона), ни морским адмиралтейством
(доставшегося Вандому). Зато король получил более уравновешенное
распределение знати, которое мешало создать государство в государстве,
к которому так стремился мятежный принц. С другой стороны, количество
законных наследников, раздел имущества, даже учитывая
привилегированного наследника, гарантировало рассеивание состояния,
которое, имея столько претендентов, не теперь не давало возможности
поднимать престол против престола. Наконец, и главным образом, король
не мог проявить себя неблагодарным, если не хотел подавить таланты и
верность других преданных ему людей. Вопреки всем и всему, Мазарини
выиграл войну, укрепил трон, расширил королевство. За столь славную
службу и вознаграждение должно было быть выдающимся.
Как
вы только что увидели, не было ничего линейного в образовании и
использовании состояния Мазарини, которое необходимо оценивать в не
терминах простого бухгалтерского анализа, сделанного сидя у огня с
ногами, обутыми в тапочки, или с точки зрения пристрастной морали,
произнося анафемы в забвении того драматического контекста, в котором
развернулось министерство кардинала, но напротив, непрестанно держа в
уме его высокий политический статус. Сверх того, разберем дальше пылкие
аргументы prò Mazarino (в
защиту Мазарино – итал.), иногда словесные уловки, что
использует разум
мадам Йошида, освобожденный от псевдоисторических предубеждений,
поддержанных Александром Дюма. Вместо термина "реабилитация",
примененного ей, без сомнения, лучше стоило бы использовать термин
«объяснения», чтобы не споткнуться о подводный
камень оценочного
суждения, которому нечего делать в разговоре о поведении, по существу
прагматичном, и конъюнктуре, где необходимость была законом, в то время
как сама судьба государства была главной ставкой.
Статья из журнала Histoire, économie
& société, часть 9, выпуск 4, 1990 год.
