|
Перевод:
Alixis
ПРЕДИСЛОВИЕ
.
«Будьте
уверены, независимо от того, какие несчастья обрушиваются на меня,
история
скажет обо мне только хорошо, если захочет правды»
.
Кардинал
Мазарини
.
.
.
.
Уже
давно существует значительный пробел в историографии Европы середины 17
века.
Последняя работа о Мазарини на английском была написана Артуром
Хасселлом в
1903 году. Основные материалы в этой области были собраны и
подготовлены
французскими специалистами, в основном М. Лорен-Портмер и Ж. Детаном,
которым я
особо признателен за обилие недавних книг и статей, в которых уделялось
большое
внимание множеству аспектов истории Франции середины 17 века. Основная
идея
этих работ очень ясна – трудности управления государством в
этот период были
велики, поэтому и награда за это оказалась немалой. Нет другого такого
министра, который бы показывал столько ловкости в противостоянии
трудностям, и
получал бы за это такое огромное вознаграждение, как Мазарини. Этих
фактов
самих по себе уже достаточно для того, чтобы попытаться восполнить этот
пробел
(в истории).
Мазарини
– не самый легкий субъект для биографа. Оценка его
деятельности как первого
министра неотделима от истории государства, на службе у которого он
состоял.
Его личность, скрывающаяся за публичными проявлениями и официальными
делами
очень часто неуловима. Его отношения с Анной Австрийской играют
ключевую роль в
его карьере – но до сих пор историки не могут достоверно
описать точную суть
этой связи. Очень трудно восстановить его методы, чтобы передать его
стиль
управления и принятие ответственности в важных решениях. Его природное
чутье
одинаково помогало ему справляться и с придворными делами, и с
военными.
Чрезвычайно деятельный человек, он не хотел, подобно Ришелье посвящать
свое
время выражению своих мыслей об обществе и власти, провозглашать
определенные
принципы или совершенствовать образ всесильного государственного
деятеля перед
потомками. Именно
по этим причинам, в числе прочего, оказалось гораздо легче
писать про Ришелье или таких министров как Кольбер и Ле Телье, о чьей
деятельности оставлено вполне много четких записей и свидетельств, либо
о таких
знаменательных личностях, как кардинал Рец, которые оставили объемные и
саморазоблачительные мемуары. К тому же, каких только исторических
оценок не
давали Мазарини его современники – от снисходительных до
откровенно
ксенофобных. Его репутация всегда неизбежно принижалась в сравнении с
Ришелье –
«великим Кардиналом». Общий эффект от мазаринад,
мощная традиция «благочестивых»
(dévôt)
и слава Франсуа де Фенелона (его Диалоги
мертвых) помогли создать в истории в отношении Мазарини устойчивое
клише
«макиавеллиевского» типа.
Тем
не менее, не может быть никаких сомнений в важности личности Мазарини.
Он
принадлежит к очень небольшой группе тех государственных деятелей,
которые
добились поставленных перед собой целей и оказали большое влияние на
ход
истории. Наследовавший Ришелье на посту первого министра, и так же, как
и он,
умерев через 18 лет на нем, пережив Фронду со всем, что в ней было
–
политическими потрясениями и личными нападками, он сумел оказался
достойным
своего предшественника. И увидеть, как монархия, выйдя из испытаний,
становится
еще более эффективной и уважаемой. Он несет ответственность за серию
договоров
(созданных путем трудных переговоров), которые расширили границы
Франции и
создали условия ее безопасности в будущем, за беспрецедентное влияние
на
короля, которому оставил огромное наследство – и за многое
другое. Он добился
большого успеха на этом пути и не в последнюю очередь за счет снижения
власти
Испании, но кроме этого, он проявил достаточно мужества, ловкости,
отваги и
просто неустанно трудился.
Что
касается последних месяцев перед смертью Мазарини, то он жил в большой
боли, но
христианской смирением и душевным спокойствием, которое было
засвидетельствовано современниками. Он сожалел, что у него было так
мало
времени, чтобы наслаждаться своими картинами, скульптурами, книгами,
большие
коллекции которых, в основном сосредоточенных в Институте Франции,
Национальной
библиотеке и Лувре, теперь принадлежат Франции, поскольку он так
распорядился в
своем завещании. Как хороший итальянец, он всегда был заинтересован в
процветании своей семьи и друзьях. Его аппетит к мировым произведениям
искусства рос вместе с его состоянием. Но при этом, все таки, главной
движущей
силой его жизни была искренняя лояльность к короне Франции и к персоне
Людовика
XIV. Величие Мазарини создалось из величия страны, принявшей его к себе
на
службу.
В
написании этой книги, как во всех моих работах по семнадцатому веку
Франции, я
был должен достаточно много пользоваться работами других
исследователей, а
порой и черпать оттуда вдохновение и мне кажется несправедливым
выделять из них
только некоторых. Но существуют специальные благодарности: Джозефу
Бергину и
Оресту Рануму за то, что читали мою рукопись, поддерживали и давали
ценные
замечания; моему другу Ллойду Муту, чья прекрасная работа по Фронде
направила
мои мысли на исследование личности Мазарини и чей энтузиазм и ценные
замечания оказали
мне неоценимую помощь в тот момент работы, когда я был неуверен в
ценности
того, что сделал. Я очень благодарен Routledge, который должен был
ждать долгое
время моей рукописи и особенно Клэр Л’Энфант (Claire L’Enfant) и моим редакторам, Хизер МакКаллум (Hearther
McCallum) и Кэтрин
Турнбулл (Catherine Turnbull): в самом деле, большое значение имела та
дружественная обстановка в New
Fetter Lane, где
эффективность сочеталась с юмором и
сочувствующим пониманием тяжелого труда авторства.
С
особой благодарностью и гордостью я посвящаю эту книгу своей дочери
Магдален.
Кингстон,
Херефордшир
Канделмас,
1995
|
